М.П. Мусоргский. 1856 г.
В 1856 году М. П. Мусоргский окончил школу гвардейских подпрапорщиков. Как одного из лучших выпускников его определили на службу в лейб-гвардии Преображенский полк. На фотографии семнадцатилетний Модест Петрович запечатлён в форме офицера этого полка. Вот как описывает его А. П. Бородин: «Мусоргский был в то время совсем мальчонком, очень изящным, точно нарисованным офицериком; мундирчик с иголочки, в обтяжку; ножки вывороченные, волосы приглажены, припомажены, ногти точно выточенные, руки выхоленные, совсем барские. Манеры изящные, аристократические; разговор такой же немножко сквозь зубы, пересыпанный французскими фразами, несколько вычурными. Некоторый оттенок фатоватости, но очень умеренной. Вежливость и благовоспитанность – необычайные. Дамы ухаживали за ним. Он сидел за фортепианами и, вскидывая кокетливо ручками, играл весьма сладко, грациозно и проч. отрывки из «Trovatore», «Traviata» и т. д., а кругом его жужжали хором: «Charmant, délicieux!(Очаровательно, прелестно)».
М. П. Мусоргский и Ф. П. Мусоргский (слева). 1858 г.
Решив посвятить свою жизнь композиторской деятельности, Модест Петрович подаёт прошение об отставке. 11 июня 1858 года вышел приказ по Преображенскому полку, в котором говорилось, что «прапорщик Мусоргский-второй по домашним обстоятельствам увольняется от службы подпоручиком». На снимке он предстаёт уже в гражданской одежде. Брат Филарет, тоже гвардеец Преображенского полка, был старше Модеста на два года девять месяцев.
М. П. Мусоргский. 1870 г.
Работа над оперой «Борис Годунов» была начата в октябре 1868 года. Несмотря на службу в Лесном департаменте, отнимавшую время у творчества, сочинение музыкального произведения продвигалось необычайно быстро: в середине июля 1869 года был написан клавир, а к весне 1870 года была завершена оркестровка оперы.
Мусоргский не имел обыкновения делать предварительные наброски, эскизы и черновики. Он подолгу всё обдумывал, сочинял и записывал набело готовую музыку.
М. П. Мусоргский. 1873 г.
5 февраля 1873 года в бенефис режиссёра Мариинского театра Г. П. Кондратьева были исполнены три картины из «Бориса Годунова»: в корчме и две польские (в уборной Марины и у фонтана).
В это время получает широкое признание публики цикл песен «Детская». В мае 1873 года Ференц Лист в Веймаре исполнил это сочинение для группы музыкантов.
М. П. Мусоргский. 1874 г.
27 января 1874 года в Мариинском театре состоялась долгожданная премьера оперы «Борис Годунов». Композитор продолжал работать над оперой «Хованщина». Летом того же года, под впечатлением от посмертной выставки художника и архитектора В. А. Гартмана, Модест Петрович сочинил цикл фортепианных пьес «Картинки с выставки».
Мусоргский обладал выдающимся пианистическим талантом. Ц. А. Кюи признавал, что у композитора «были задатки быть блестящим пианистом-виртуозом», а В. В. Стасов сравнивал его с Антоном Рубинштейном. Ему вторит Н. И. Компанейский: «Пианист Мусоргский был не только первоклассный, но вряд ли уступал Рубинштейну, а в особенности в передаче характера автора. Трудно себе представить, что выходило у него из «Славься, славься» – старые виртовские клавиши гудели как колокола и гремели как медный оркестр. Мусоргский был за фортепиано неподражаемый юмористический рассказчик, сохраняя самое серьёзное выражение в лице, что ещё более увеличивало комизм». Певица Д. М. Леонова писала о Модесте Петровиче: «...как аккомпаниатор, и притом столь изумительный, как равного ему у нас не было и нет, покойный Мусоргский известен уже давно. Он довел «аккомпанемент» до той степени художественного совершенства, до той виртуозности, о которой до него не имел представления ни один музыкант, выступавший на концертной эстраде».
М. П. Мусоргский и П. А. Наумов (слева). 1 февраля 1880 г.
Павел Александрович Наумов (флотский офицер в отставке) был страстным любителем музыки и большим поклонником творчества Мусоргского. Модест Петрович прожил у Наумова несколько лет. В этом гостеприимном доме он сочинил много музыки для «Хованщины» и «Сорочинской ярмарки» и написал серию романсов и песен.
Н. Н. Римская-Корсакова писала о композиторе: «Личность Мусоргского была настолько своеобразна, что, раз увидев её, невозможно было её забыть. Начну с наружности. Он был среднего роста, хорошо сложен, имел изящные руки, красиво лежащие волнистые волосы, довольно большие, несколько выпуклые светло-серые глаза. Но черты лица его были очень некрасивы, особенно нос, который к тому же всегда был красноват, как Мусоргский объяснял, вследствие того, что он отморозил его однажды на параде.
Глаза у Мусоргского были очень мало выразительны, даже можно сказать почти оловянные. Вообще лицо его было малоподвижное и невыразительное, как будто оно таило в себе какую-то загадку. В разговоре Мусоргский никогда не повышал голоса, а скорее понижал свою речь до полголоса. Манеры его были изящны, аристократичны, в нем виден был хорошо воспитанный светский человек…
Пение его нас восхитило. Небольшой, но приятный баритон, выразительность, тонкое понимание всех душевных движений и при этом простота, искренность, ни малейшей утрировки или аффектации – все это действовало обаятельно… Кроме того, он был прекрасным пианистом, в его игре был блеск, сила, шик, соединенные с юмором и задором…
Мусоргский был враг всякой рутины и обыденности не только в музыке, но и во всех проявлениях жизни, даже до мелочей. Ему претило говорить обыкновенные простые слова. Он ухищрялся изменять и перековеркивать даже фамилии. Слог его писем необычайно своеобразен, пикантен; остроумие, юмор, меткость эпитетов так и блещут. В последние годы его жизни это своеобразие слога стало уже переходить в вычурность, что особенно заметно в письмах к В.В. Стасову. Впрочем, тогда эта вычурность и неестественность проявлялись иногда не только в письмах, но и во всей его манере держаться».
